В ближайшее время заметным явлением в политической жизни будут выступления работников образования и науки: во время кампании против антисоциальных реформ правительства планируется марш работников наукограда Пущино на Москву (работающий в Пущинском наукограде руководитель профсоюза Академии наук Валерий Соболев организовал уж несколько таких выступлений), а 1 октября состоится очередная акция протеста студентов. Кроме того, традиционная сентябрьская молодежная акция "Антикапитализм-2004" пройдет через наукограды - Зеленоград и Химки, и поэтому во время митингов в этих городах вопрос о состоянии наукоемких отраслей будет тоже будет поставлен.

То, что люди науки начинают подключаться к политической борьбе - это очень хорошо, потому что до самых недавних пор они бравировали своей аполитичностью. Мне приходилось разговаривать с сотруднками нескольких научных центров, которые в советское время процветали и находились в авангарде мировой науки, а при капиталистическом режиме обречены на вымирание. Эти научные сотрудники ничуть не спорят, что при социализме условия для науки были значительно лучше чем сейчас, могут сами привести вам подробные цифровые данные, как хорошо было при социализме и как плохо стало при капитализме. Но при этом... категорически шарахаются от политики. Типа, да, времена сейчас тяжелые, и увы, приходится либо забыть о фундаментальной науке и заняться "инновациями", приносящими прибыль, либо смириться с вымиранием родного института, но политики ни в коем случае не касаться, потому что политика это грязное дело, недостойное настоящего ученого.

Правильна ли такая страусиная позиция? Конечно же, нет. Можно вспомнить немало фамилий, которые продвигали вперед естественные науки, но при этом, понимая, что прогрессу науки (которая в наше время становится реальной производительной силой общества) мешает капитализм, принимали самое активное участие в политической борьбе.

Самый яркий пример - это, конечно же, Леонид Борисович Красин. В первые годы ХХ века он был известен как один из выдающихся организаторов электроэнергетики. Под его руководством в царской России было построено несколько электростанций (в том числе крупнейшая электростанция царской России - Бакинская), был электрифицирован Санкт-Петербург, чуть позже Красин стал главным инженером русского представительства компании "Сименс". В своих взглядах на перспективы электроэнергетики Красин слыл радикалом: если большинство тогдашних инженеров полагали, что электрифицированные железные дороги увидят только их внуки и правнуки, то Красин убеждал их, что это будет уже при жизни е го поколения. И таким же радикалом он был в политике. В годы революции 1905-1907 года Красин лично принимал участие в подготовке боевых отрядов большевистской партии, был одним из организаторов знаменитой Тифлисской экспроприации. Интересно, что после поражения первой русской революции Красин примкнул к "отзовистам" (радикальному крылу большевистской партии) - ни в науке, ни в политике он не терпел отступлений и всегда был стороннком решительного забегания вперед.

Еще один пример того же времени - руководитель Московской обсерватории Павел Карлович Штернберг (именем которого сегодня назван асторономический институт при МГУ). Казалось бы, кабинетный ученый, полностью оторванный от реальной жизни, изучающий звезды в телескоп. Однако мало кто знал, что в своей обсерватории он держал оружие большевистской боевой организации. Когда однажды жандармы напали на его след и пришли с обыском в обсерваторию, возмущенный профессор встретил их криком: "Знаете ли вы, что от вашего прихода сюда изменится качание маятника в моей обсерватории и весь ход времени в России станет неверным!". Смущенные жандармы удалились и большевистский склад оружия был спасен. Выполняя государственный заказ на составление топографических карт Москвы, Штернберг использовал полученные им карты для составленя планов будущих баррикадных боев. В 1917 году он был одним из руководителей вооруженного восстания в Москве и в 1920 году погиб на фронтах Гражданской войны.

Еще один пример - это французский физик Фредерик Жолио-Кюри. Трудно даже перечислить все сделанные им открытия: открытие искусственной радиоактивности, предсказание возможности цепной ядерной реакции, экспериментальное открытие позитрона, открытие нескольких новых видов радиоактивного распада, и многое другое. Однако кроме этого, Жолио-Кюри во время второй мировой войны был одним из лидеров французского антифашистского Сопротивления. После войны он стал министром атомной энергетики Франции, и был уволен после того, как взял курс на ориентацию на Советский Союз и отказался использовать ядерную отрасль в военных целях. В 1950-е годы Жолио-Кюри стал членом ЦК французской компартии и одним из руководителей мирового антивоенного движения.

Еще один пример - известный французский физик Поль Ланжевен, внесший большой вклад в создание современной электродинамики и магнетизма. Эйнштейн про него говорил: "Ланжевен построил бы специальную теорю относительности, если бы это не было уже сделано в другом месте, настолько ясно он понимал все существенные положения этой теории". При этом Ланжевен всегда активно занимался и общественной деятельностью: в 1920 году публично выступил с протестом против превращения студентов в штрейкбрехеров, был общественным защитником Андре Марти, поднявшего восстание французских моряков на Черном море (что помогло прекратить французскую антисоветскую интервенцию), в 1934 году возглавил Комитет блительности антифашистской интеллигенции, и, наконец, его идейная эволюция пришла к закономерному результату: в 1944 году он вступил в ряды компартии Франции. В своих статьях "Мысль и действие" и "Об образовательной роли истории науки" Ланжевен убедительно показывает, что не бывает "чистой науки": любая область науки, вплоть до самых абстрактных разделов математики, всегда выводится из потребностей практики и рано или поздно будет востребована в практической жизни. Поэтому ученый не должен стоять в стороне от общественной жизни и должен свои знания направлять на службу прогрессу.

И если даже при капитализме многие ученые сочетали борьбу за научный прогресс и за пргресс соцальный, то при социализме это стало правилом. Достаточно вспомнить такие имена, как Игорь Васильевич Курчатов и Сергей Павлович Королёв. Про них даже трудно сказать, кем они были в большей степени - учеными или государственными деятелями - по мере строительства комунизма эта грань должна все более сливаться.

Бывают и противоположные примеры: если ученые не хотят заниматься политикой и желают ограничиться "чистой наукой", то рискуют скатиться в лагерь самой оголтелой реакции. Вот, например, германский физик 1930-40-х годов Отто Ган. Он занимался ядерной физикой, а политикой принципиально не интересовался. В Германии пришли к власти фашисты, началась вторая мировая война, а Ган совершенно не обращал внимания на эти "мелочи" и незаметно для себя втянулся в... создание атомной бомбы для Гитлера. Свою совесть он, наверно, успокаивал тем, что он же никого не убивал, а так... "всего лишь" критическую массу рассчитывал да изотопы урана разделял. Когда в конце войны союзники его арестовали, он, видимо, так и не понял - за что. Или вспомним хотя бы блаженного академика Сахарова. В молодости весьма талантливый ученый, он был очень слаб в марксизме и не желал со своей политической неграмотностью покончить. Финал общеизвестен...

Сегодня, когда говорят о проблемах российской науки, то в первой и главной проблемой называют отсутствие финансирования. И это требование будет главным на предстоящих акциях протеста работников науки. Требование необходимое, но недостаточное. Как хорошо было недавно сказано в украинской газете "Рабочий класс": "да, при социализме денег на науку не жалели. Но главное все-таки было не в деньгах, а в социализме". Деидеологизация науки неизбежно ведет к ее кризису. Можно даже привести конкретный пример, как это происходило. В разгар перестройки, в 1990 году, в номере 3 журнала "Огонек", который тогда был главным рупором антисоветизма, была опубликована статья о проблемах тогда еще советской ядерной физики. Статья, естественно, была написана в духе пещерного антикоммунизма, но ряд интересных наблюдений там есть. Вначале много рассказывается о том, что в 1960-80-е годы в ядерных институтах Обнинска было разоблачено множество диссидентов, которые корешились с Сахаровым. Далее констатируется такой факт: "Мало-помалу научная деятельность в НИИ заменялась ее имитацией" (было сие еще в советское время). Выход из ситуации автор предлагал такой: во-первых, хозрасчет (с высоты сегодняшней ситуации это даже не смешно), во-вторых, "освободить институты от идеологического давления".

С последней идеей надо разобраться поподробнее. Почему Сахаров стал диссидентом и среди ученых нашлось много его последователей? Потому что они и раньше-то были весьма слабы в политике, однако в 1940-1960-е годы у науки были государственные, "идеологизированные" задания - сначала ядерный и космический проекты, потом, в 1960-е - программа строительства коммунизма (вспомните хотя бы известный фильм "Девять дней одного года"). Однако по мере перерождения КПСС прогрессивных политических целей никто не ставил, новых задач не было, идеологическая составляющая ослабла - и начались и "имитиация", и диссиденты. Средством для выхода из кризиса была не деидеологизация науки, а как раз наоборот. Сегодняшняя практика это показала.

Есть в упомянутой статье в антисоветском "Огоньке" и такое замечание: "поче му наука на Западе делается в маленьких научных городках - Беркли, Оксфорде, Кембридже - а у нас нет?". Фраза эта, конечно, лживая - антисоветчики умолчали, что, например, как раз вплоть до конца 1980-х годов у нас в таком "маленьком научном городке" - в Дубне регулярно делались открытия мирового уровня - там были синтезированы искусственные химические элементы до 110-го включительно. Но эта фраза натолкнула на важную мысль: наши современные ученые, даже если сделают какое-то сенсационное открытие, то совершенно не умеют его пиарить, в результате чего их забивают иностранные "коллеги". Так было еще во времена открытия радио (общеизвестно, что радио изобрел Попов в 1895 году, однако за пределами экс-СССР все считают, что радио изобрел Маркони в 1896-м), так происходит и сейчас (о чем подробно рассказывалось в статье "Второй ядерный проект"). Для того, чтобы заставить "западных пратнеров" с нами считаться, для этого нужно не что иное, как определенные политические решения. А эти политические решения могут быть только коммунистического характера - об этом говорит и история, и современность.

Причем медлить с такими политическими решениями нельзя. Та же ядерная наука сегодня за счет запаса прочности, оставшегося с советских времен, може просущестовать еще 2-3 года. Если за это время не произойдет поворота на путь к социализму, то все - полный развал российского ядерного щита и добро пожаловать, господа американские оккупанты. Вот к чему может привести стремление быть "вне политики"

Газеты "Мысль", "Бумбараш", сайт Communist.Ru